А почему бы не собраться с мыслями и не написать большой, трудночитаемый и скучный текст. В прочем, мне это лишь в плюс. Итак, о делах бытовых. То, что сейчас происходит со мной является точно копией того, что происходило в ту сессию, но, честно говоря, в некотором роде плачевнее. Хотя нет, не плачевнее. Мм… Нет, не так. Сейчас «больше огня», выражусь фразой Волка. Да, огня больше в двух аспектах. И в хорошем, разумеется, и в плохом. Вся эта ерунда в совокупности заставляет меня отделятся от реальности, но, как следствие, попадаю я в самую что ни на есть гадкую не реальность. И спрашивается, что же лучше. Конечно, надо разобраться с экзаменами. Разберусь. В пятницу сдам историю. В субботу – попробую физику. «Попробую» неуместно здесь, ведь я себе уже отметила, что я сдам, иначе Виталий Петрович отправится туда, откуда пришел. В ад, конечно же. Эмоциональный окрас мой сейчас багровых тонов с яркими рыже-огненными вставками. Это немного пугает. Из-за всей институтской лабуды дом превращается в Преисподнюю подобного цвета. Мама мечется между двумя своими крайностями – она так старательно хочет «положить хуй», манерно сделать вид, что ей все равно, но, в итоге, все равно закатывает истерики. Она уже просто не может без них. Неужели я буду такой же? Надеюсь, нет. Я становлюсь терпимее ко всему этому. Я могу находиться в прострации, старательно изображая внимательно-слушающее лицо. Это отличный навык, я считаю. Сейчас еще рано судить о том, что «я учусь не в том месте, где должна», ведь профильного еще ничего не началось. Но мне тяжело. Мне очень, очень тяжело. Я практически не сплю. Если я таки и засыпаю, то получается это только часа на два-три, ибо подъем все равно рано. Спасают люди, которых я никогда не увижу. В этом, наверное, вся прелесть. За свое не лучшее поведение и настроение я никогда не смогу виновато посмотреть им в глаза. А добрый и милый Лоз заставил меня выплакаться ему в жилетку. Выплакаться не получилось. Злобно понегодовать – совсем другой разговор. В итоге, я становлюсь действительно злее. При том злее как-то странно, промежутками, моментами и периодами. Когда я стою в фойе радиофака и жду Настю, с которой мы договорились встретиться пораньше – мне как-то не по себе. Я бы назвала это состояние предобморочным. Но стоит Насте (Саше, Жене, Владу, Сереж, Теме, еще двум Настям) появиться, как я – снова я. Странное, пестрое непонятное существо, которое признали милым и приятным, к которому тянутся люди. Мне с ними в итоге хорошо. До тех пор, пока дело не доходит до моих отрицательных эмоций. После экзамена я просто убежала. Честно. Они сидели перед радиофаком и ждали нас с Сашей. А у меня было странное чувство. То ли плакать хотелось, то ли стены рушить. Хотя глаза у меня в итоге слезились. Но я просто прошла мимо, сказав «Я домой». Да, я не одна не сдала эту гребаную физику. Но мне не хотелось в таком состоянии быть там. Не понимаю я всех этих своих махинаций.
Едем дальше. Покончив с сессией, я должна пойти работать. Папа хочет, чтобы я шла к Яценко. Конечно, это будет по моему профилю, это будет мне интересно, это будет куча поблажек. Но я хочу попробовать ту самую «подростковую» работу. Более всего мне хочется весь июль проторчать в лавочке из типа «бонбона» и торговать мороженным и леденцами. Где-нибудь в «Гринвиче», хотя это и означало бы насмешки, иронию и вообще всякое со стороны известных личностей, что закупаются там. Но я даже готова это пережить. Вот, меньше всего на свете мне нужны сейчас чьи-то злые шуточки, мягкие иронии и нежные троллинги. Такое банальное «держись, все хорошо, мы тебя ждем» со стороны волшебных людей оказалось куда более действенно. Давно уже чешутся руки пойти что-нибудь пофотографировать. К слову о фотоаппаратах. Я решила быть не столь принципиальной, какой было до того, как решила, что Nicon – не единственный вариант. В итоге, в ноябре я буду думать и о Canon, и о Sony. Последнее, кстати, вероятнее всего. В зависимости от той суммы денег, на которую я могу рассчитывать. Я надеюсь, папа одобрит мою идею. В конечном итоге, подарок он мне обещал большой. И фетровую шляпу! Он сказал, что купит мне красивую шляпу. Я хочу ту, из «Пассажа», с золотой пряжкой. Теперь обо всяком повседневно-женском. Я все еще хочу покрасить волосы. Единственная преграда – папа. Он ничего против не скажет, но и не одобрит. А вот его одобрение для меня почему-то всегда было важным. Это, наверное, и потерпит, но все-таки. Мама уедет в начале-середине июля где-то на месяц, а это значит, что поездка в Казань отменяется. А я так хотела! Чебикон, Мрак, фонтаны и сахарная вата накрываются медным тазом. Ну, зато целый июль в гордом одиночестве. Конечно, я безумно рада, что поживу одна. Хрум, ты ведь будешь приезжать ко мне на ночь, да? Мы еще Яшку будем выпрашивать, и она, как тогда, «будет помогать шить». Сашка предлагает покрутить роллов. Можно и у меня будет. Наш первый квартирник группой. Я полностью за. Это будет весело, в какой-то мере. А главное – непринужденно. Это здорово, что мы таки начали относительно «дружить». Хотя, в итоге, костяк группы, который куда-то может пойти, не так и велик. Но ведь уже что-то. И еще я бы никогда не подумала, что бы играть в RO с одногруппником. Засели на «Люми», довольно забавно бегаем. Такая глупая ностальгия, но такая приятная. Вообще в последнее время ностальгирую довольно часто, и в отличие от обычной ностальгии, эта вызывает лишь пачку положительных эмоций, приятных воспоминаний. Да и вообще, позволяет с головой окунуться в теплую голубую воду. К слову о воде, искренне верю, что горячую скоро включат. В итоге, все не так и плохо, как могло быть, но при этом чувствую жуткие последствия. А все из-за глупого молчания. Молчания всех аспектов моей жизни. Если я просто погуляю до заката с фотоаппаратом, то жизнь покажется ярче. Но жизнь, а не люди вокруг. Геноцид устраивать не буду, чуть отдалюсь от пугающего общества, на некоторое время, в сторону тех людей, который сейчас не так сильно пугают. И не так много молчат.
